Москва и Сухум заинтересованы друг в друге.

Статья главного редактора журнала «Россия в глобальной политике» Федора Лукьянова о проекте нового договора между Россией и Абхазией и реакцией на него.

Абхазская диалектика леса и деревьев

Проект нового договора между Россией и Абхазией вызвал ажиотаж в Тбилиси и почти что переполох в Сухуме. Примечательно, что оценки практически совпадают, правда, исходят комментаторы из противоположных посылок. В Тбилиси бьют в набат по поводу подготовки к аннексии законной части грузинской территории, в Сухуме тревожатся по поводу перспектив утраты суверенитета.

В принципе, борьба каждого государства за то, чтобы получить более благоприятные для себя условия, — дело совершенно нормальное. Здоровый торг — основа качественной дипломатии и устойчивых межгосударственных отношений. Так что абхазское руководство просто по определению должно биться за максимально выгодные договоренности с Россией. А Москва — относиться к этому с пониманием.

Однако любой торг имеет смысл в случае, если стороны отстаивают свои интересы в рамках общего понимания сложившейся ситуации. И сухумским коллегам полезно четко понимать, в каком положении сейчас находится Россия и какие задачи она в целом перед собой ставит.

Характеризовать международную обстановку как новую холодную войну, конечно, значит преувеличивать масштаб противостояния (оно на сей раз не охватывает весь мир). Но в плане давления извне на Россию напор вполне сопоставимый. Отказ Москвы от игры по правилам, которые формулировались четверть века назад практически без ее участия, вызвал естественное желание доминирующих пока мировых сил поставить ее «на место». На обозримый период, даже если дальнейшей эскалации вокруг Украины не будет и события там примут более спокойный характер, стремление Запада ограничивать российские возможности как в экономическом, так и в политическом плане сохранится. А из этого следует, что России придется «сосредотачиваться», памятуя популярное высказывание канцлера Горчакова. Оптимизировать имеющийся инструментарий, чтобы использовать его наиболее эффективным способом. Формулировать приоритеты. Изобилия денег, как еще пару лет назад, или широкой свободы действий не будет.

При этом Кремль в XXI веке доказал, что взятые геополитические обязательства он выполняет. Прецедент конца прошлого столетия, когда в Москве сменилась государственная модель и многим из бывших партнеров дали от ворот поворот, не повторится.

По воле истории Абхазия играет в российской внешней политике куда большую роль, чем можно было бы предположить исходя из масштаба этой страны. Отчасти это объяснимо выгодным геостратегическим положением на берегу Черного моря, но, строго говоря, после присоединения Крыма этот фактор перестал быть столь уж определяющим. Куда важнее вопрос принципа — «мы в ответе за тех, кого приручили», говоря словами великого француза-гуманиста. В тяжелое время хаоса на постсоветском пространстве Москва взяла на себя ответственность за безопасность братского народа, помогла ему обрести сначала де-факто, а потом и де-юре суверенный статус, так что теперь имеет определенные моральные обязательства за его сохранение и укрепление.

Из этого, впрочем, не следует, что все заботы в этом направлении ложатся только на Россию — понятно, что больше всех в собственном успехе заинтересована сама Абхазия. Экономическое состояние республики, говоря очень мягко, не внушает оптимизма. Даже с учетом сложной внешней обстановки, которая, конечно, накладывает отпечаток на инвестиционный климат, власти могли бы гораздо активнее привлекать иностранный капитал — как минимум российский, а со временем и другой. Опыт показывает, что при наличии выгодных возможностей деньги, как правило, находят, как обойти политические препоны. Между тем на практике создается впечатление, что Абхазия ни в каком привлечении средств просто не заинтересована, полагаясь на те российские вливания, которые идут по государственной линии в рамках помощи.

Опять-таки — ни о каком отказе от обязательств речи не идет, однако было бы странно, если бы Россия не стремилась сделать свое содействие более эффективным. Иными словами — Москва обеспечивает Сухуму рамочные условия для развития, но, естественно, хотела бы сделать это максимально гибко, соизмеряя с собственными сократившимися возможностями.

Это относится ко всем без исключения внешнеполитическим и внешнеэкономическим начинаниям. Так, постсоветская интеграция всегда была целью Москвы, и за долгие годы попыток было совершено достаточно ошибок. Сейчас все, конечно, тоже не идет безукоризненно, что было бы странно: интеграция — самая сложная форма межгосударственных отношений. Но участники процесса постепенно и наощупь выбираются на сбалансированную модель отношений, когда политические и экономические выгоды от интеграции распределяются в примерно равной пропорции на всех, как и связанные с этим издержки. Абхазии предлагается та же философия отношений, естественно, с учетом некоторой специфики ее суверенитета. Вообще, вопрос о том, как применять суверенные права оптимальным образом, чтобы они не сужали, а расширяли спектр возможностей, становится в сегодняшнем мире главным для всех государств — от сверхдержав до крошечных анклавов. И Абхазия, которая тоже формулирует современное отношение к суверенитету, — не исключение.

Москва и Сухум заинтересованы друг в друге, поэтому нет сомнений, что в конечном итоге будет найдет устраивающий всех вариант. Еще раз повторю: борьба за собственные интересы и выгоду «до последнего патрона» — норма любого интеграционного процесса, залог его успеха. Этому, кстати, учит пример и самой знаменитой интеграции — европейской. Но есть и другая сторона того же: увлекшись сражением за детали, не потерять из виду весь масштаб процесса, общую картину во всем многообразии перспектив. Как верно замечал вождь мирового пролетариата, нельзя забывать про лес, сосредоточившись на изучении деревьев.

Оригинал: http://tass.ru/opinions/2294